БОЛВАН —СВИНЬЯ. ПОДЛЫЙ
Болван, холоп, холуй по происхождению вовсе не ругательства. Холоп значит «раб», «крепостной человек», «смерд». А смерд — мужик, крестьянин.
Смердеть — дурно пахнуть, вонять.
А. Г. Преображенский объясняет, что таким дурно пахнувшим казался земледелец кочевнику — смердящим.
Старые пословицы показывают отношение помещиков к своим крестьянам:
Смерда взгляд пуще брани!
Еловый пень неотродчивый, смердий сын непокорчивый.
Холопа как ни мой, он все смердит.
И медом не пои, только смердом не брани.
Не дай бог владети смердьему сыну собольею шубой!
А. Г. Преображенский к смердеть прибавляет и смрад.
Холоп, холуй (слова одного корня с нахал и шалый) означали подневольных слуг. До самой революции в ресторанах господа подзывали лакеев криком: «Эй, холуй!»
Теперь у нас так никого не называют. Сохранилось это слово разве только у преступников и диверсантов, вроде Саенко в хронике Валентина Катаева «Время, вперед!»:
«Будешь теперь моим холуем,— сказал Саенко парню.— Знаешь, что такое холуй?
Но парень не знал, что такое холуй...»
Слово болван восходит ко временам язычества, идолопоклонства на Руси.
Болваном, болванкой или чушкой также называют слиток чугуна или свинца, но чушка значит еще и «свинья».
Свиньей у нас ругают грязного, нечистоплотного человека; в быту слово у нас не считается очень оскорбительным.
Выражение подложить свинью в смысле «напакостить кому-нибудь» к живой свинье никакого отношения не имеет.
Свиньей назывался в Древней Руси военный строй клином, который, как тараном, пробивал неприятельский фронт.
Запись про Ледовое побоище 1242 года в «Софийском временнике» рассказывает о битве на Чудском озере:
«Бе тогда день субботный, солнце всходящу, и съступишася обои полци; Немцы же и Чудь пробишася свиниею сквозе полци, и бесть ту сеча зла и велика». То есть в переводе: «Был тогда день субботний, взошло солнце, и сошлись оба полка. Немцы и чудь пробились свиньею сквозь полки, и была та битва жестока и велика».
Но, хотя враги и «подложили свинью» русским, князь Александр, прозванный потом Невским, разгромил псов-рыцарей, и «не бе им камо утещи, и биша их на семи верст по леду до Суболического озера»... (и некуда было им бежать, и били их— на семь верст по льду до Суболического озера).
В дореволюционном «высшем» обществе ругались так же, как и среди людей «обыкновенных».
У Льва Толстого в «Анне Карениной» Долли, жена Облонского, говорит своему мужу: «Пускай все знают, что вы подлец!»
Герой гоголевского «Носа» — коллежский асессор Ковалев собирался «напрямик сказать господину в мундире, что он только прикинулся статским советником, что он плут и подлец»...
Пушкин называл министра народного просвещения С. С. Уварова «большим подлецом».
По происхождению это слово не было бранным. Подлец — от подлый. Так называлось сословие, облагаемое податью, затем это слово стало обозначать «простонародный».
Подлый — это от подать, от тех денег, налога, подати, которую платили крестьяне своим господам. Слово это пришло к нам из польского языка в XVIII веке. Польское podly (первоначально «простонародный») восходит к глаголу podaćsie — «подчиниться».
В словаре профессора Д. Н. Ушакова написано о слове подлый:
«Буквально — низший, первоначально означало: принадлежащий к крестьянскому, податному сословию и употреблялось как термин, без бранного оттенка».
А затем от подлый образовалось и подлец...
«Подлые» слова не означали раньше брани. В «Капитанской дочке» Пушкин пишет о Швабрине:
«Изменник помог Пугачеву вылезть из кибитки, в подлых выражениях изъявляя свою радость и усердие».
Здесь в подлых значило в «льстивых», «подобострастных» выражениях.
Когда Пугачев помиловал Гринева:
«Целуй руку, целуй руку»,— говорили около меня. Но я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению» (то есть крайне постыдному для дворянина Гринева).
ШАЛЬНОЙ
Слово шаль в значении теплого шерстяного платка настолько обрусело, что не отмечено в «Словаре иностранных слов», хотя оно в нашем языке и заимствованное.
По-французски, по-немецки и по-английски шаль звучит так же, как и по-русски, только по-разному пишется: châle, Schal, shawl,
«Вы накинете лениво
Шаль испанскую на плечи,
Красный розан в волосах».
(А. Блок. «Анне Ахматовой»)
Среди стихов «Руслана и Людмилы» Пушкин набросал
строчки:
«И грудь открытая, и эти кружева,
И на одно плечо накинутая шаль».
Но в русском языке уже давно существовало другое слово шаль, омоним по отношению к первому (тот же корень, с перегласовкой, в словах «нахал», «на-хал-ьный»).
В словаре середины XVIII века «Опыт Российского сословника», то есть в словаре синонимов, составленном Фонвизиным, указано:
«Сумасброд, шаль, невежда. Шаль притворяется обычно глупее, нежели есть, часто дурачеством досаждает».
Нынче от этого корня остались слова: шальной, шалый, шалун, шалеть, шалить, ошалеть...
Шальные деньги, шальная пуля. Шалом называли бешенство скота.
В наших поговорках часто встречается шаль, шальной:
На грош выпил, на пятак шали своей прибавил.
На всякую шаль выросло по лозе, на всякую болесть — по зелию.
На гнилой товар — шальной купец.
У Леонида Леонова в романе «Вор»:
«Чего же ты, шальной, без спросу входишь?»
Шалопут, шалопай, шалтай-болтай — все это от шаль.
Владимир Даль в своем «Толковом словаре», кроме шалопая, отмечает еще и шелопая. В. И. Даль производит шелопай от французского chenapan (шенапá), что значит «шатун», «бродяга», «бездельник», «негодяй», «повеса».
Поговорка «Эх, шаль, на три деньги шваль» — позднейшего происхождения. В русском языке существовало слово швальня — швейная мастерская, швейня. Отсюда — швея, швейка, женского рода, и мужского рода — шваль, то есть портной. Отсюда же и шов, и сапожное шило.
А шваль как ругательство появилось в России во время войны с Наполеоном: отступавшие солдаты разгромленной французской армии питались павшими лошадьми. Лошадь по-французски cheval (шваль). Крестьяне слышали это слово от пленников и презрительно называли французских солдат швалью в смысле «шушера», «сброд». Предполагалось, что тогда же появилось и слово «шерамыжник», от тех же солдат, которые, выпрашивая хлеб у наших мужиков, приговаривали «cher amie» (шер ами)—«дорогой друг».
ЦЕЛИНА
Вы, читатели этой книги,— молодые люди, и для вас слово целина имеет одно определенное значение и уже не связывается с той «целиной», которую знало старшее поколение.
Александр Малышкин в 1929 году написал книгу «Севастополь». Тогда «в окнах после пурги мечтательно и мирно синела снеговая целина провинциальных крыш».
Знаменитый свой роман «Поднятая целина» М. А. Шолохов писал в 1930 году, и назывался он тогда «С кровью и потом». И там: «кругом не объять глазом — снежная целина».
Поднятая целина —. это, по словам автора, «ликвидация кулачества как класса, сплошная коллективизация, массовое движение крестьянства в колхозы...».
Поднять целину — вовлечь в гигантское строительство нового мира громадный слой инертного «непаханого крестьянства».
В то время все знали, что целина, или целизна,— это производное от целый, это «цельная, непаханая земля». Но вряд ли и тогда кто помнил, что от целый происходит не только целина, но и поцелуй!
В словаре Владимира Даля можно найти ряд слов, производных от целый.
Целковый — так назывался серебряный рубль до революции. Цельное — неснятое молоко. Исцелять — то есть вылечивать. Целитель — доктор. Целовать — целостно, всецело приветствовать, прикасаться устами, желать целости и здравия.
Во время присяги до революции целовали крест, отдавая себя целиком на цареву службу.
Целовальниками были сначала «присяжные люди» — хранители казенного имущества, затем это закрепилось в названии кабатчиков, продававших «казенное вино», то есть водку.
О рождении современного значения слова целина хорошо написано в романе Михаила Бубеннова «Орлиная степь». Роман был написан в 1954 году, после постановления партии и правительства об освоении целинных и залежных земель.
С громадным энтузиазмом встретила это решение наша молодежь. Десятки тысяч людей двинулись на целину, и, как пишет Бубеннов, «повсюду и без конца на все самые ласковые и певучие лады звучало одно слово: целина. Похоже было, что это чудесное слово всем на радость только что заново родилось в русском языке».
Да, родилось и в свою очередь породило новые слова: целинник, целинница — уехавший на целину, работающий на целине.
синонимы
Слова могут звучать по-разному, но смысл их иногда бывает почти одинаковым. Такие слова называются синонимами. Слово это греческое synonomon (синонимон): от syn (син) — вместе и onyma (онима) — имя. Но совпадающие по значению слова синонимами не являются. Это слова-дублеты, одно из которых за ненадобностью обычно выходит из употребления. Слова же синонимы в языке сохраняются и даже увеличиваются по мере развития языка в своем количестве, так как каждое из них имеет свой, особый оттенок значения.
Синонимами являются слова, выражающие одно понятие, но по-разному. Например: очи и глаза, выя и шея, уста и губы, друг и приятель, красный и алый, путь и дорога, стезя и тропинка, конь и лошадь, смелый и храбрый, скупец и скряга, великан и гигант.
В русском языке существует много наименований еды, пищи. Некоторые из них уже забыты. В жизни и в литературе звучат только слова, производные от этих забытых слов.
Мы знаем, что такое харчи, пища, еда, снедь, кушанье, но такие слова, как брашно, страва, выть, сыть, ядь, уже ничего не говорят нам.
От слова харч мы знаем харчевню и харчи.
В «Хождении за три моря» Афанасия Никитина, этом замечательном произведении XVII века, наш землепроходец жалуется на дороговизну в Индии:
«А жити в Гундустане ино вся собина исхарчити, зань же у них все дорого: один есми человек, ино по полутретия алтына на день харчю идеть, а вина есми не пивал, ни сыты», то есть в переводе: «А жить в Индустане так, что все деньги истратить, так как у них все дорого: на одного человека по полтрети алтына в день на расход идет, а ни вина не пил, ни сыты» ( сыта — медовый напиток, вода, «сыченая медом», то есть насыщенная медом).
Стоит отметить, что харч — это арабское слово и значило оно «расход». В этом смысле и писал наш путешественник: «вся собина исхарчена», то есть «вся собственность (деньги) истрачена».
Раньше харчами называли убытки, расходы, издержки по суду. Выражение «весь исхарчился» значило не «весь проелся», а «весь истратился». «Жить на своих харчах» — «жить на свои деньги».
Константин Паустовский в книге воспоминаний «Бросок на Юг» говорит, что в батумском духане он ел блюдо из баранины— харчо. Это уже не арабское харч, а грузинское charśo...
От слова сыть мы знаем производные сытость и насыщенный; например, в химии: раствор насыщенный.
Библейский царь Давид написал песни, которые известны под названием «Псалмы». В этих псалмах еда называется «брашно»: «Трупия раб твоих брашно птицам», то есть «трупы рабов твоих—еда птицам».
В «Троицком сборнике» XII века: «Брашьно много и различьно: тетеря, гоуси, пирове» В словаре В. И. Даля к слову брашно приведены еще следующие обозначения:
« Брашно — яство, кушанье, еда, выть, продовольствие, съестное».
В произведении XVII века «Повесть о Карпе Сутулове» герой предлагает жене своего приятеля денег на еду: «И глаголаша к ней: аз дам тебе на брашна денег сто рублев».
От выть существовало когда-то название чиновника повытчик — живущий, питающийся податью, то есть вытью.
До реформы Сперанского, государственного деятеля при Александре I, упразднившей мелкое, безграмотное сословие канцеляристов, повытчики в России еще существовали. В одной эпиграмме того времени есть строка:
«Восплачь, канцелярист, повытчик, секретарь!»
А в «Мертвых душах» Гоголя Чичиков «попал под начальство уже престарелому повытчику, который был образ какой-то каменной бесчувственности и непотрясаемости».
Сергей Васильевич Максимов, русский ученый и писатель, автор книги «Крылатые слова», которая вышла в 1890 году, упоминает о выти:
«Северный человек, вследствие климатических влияний, вообще ест много, обязательно четыре раза в день на четыре выти»... (завтрак, обед, паужин и ужин)»,
От пища — пищевод, пищеварение,
От снедь — снедать.
Ясти дало яства и ясли.
Ядь — всеядный, травоядный, плотоядный.
В трагедии Феофана Прокоповича, поэта XVII века, «Владимир» голодный Куроед кричит:
«Ясти мне хочется, ясти, о горе мне! Ясти хощу!»
В стихотворении Державина «На смерть князя Мещерского»!
«Где стол был яств, гам гроб стоит...» («еды много разной: тетерева, гуси, пироги»).
Все слова, касающиеся питания, имеют в русском языке и другой, отвлеченный смысл. Говорят: снедаемый горем, снедаемый ревностью или подозрением.
Отрава возникло от глагола отравити. Отравить тоже имеет в русском языке двойственный смысл. В «Борисе Годунове» Мосальский восклицает: «Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом!»
Это пример прямого смысла: отравить значит «убить».
А в переносном смысле у Пушкина:
«Ты помнишь Трианон и шумные забавы? Но ты не изнемог от сладкой их отравы».
(«К вельможе»)
Стихотворение это Пушкин посвятил семидесятилетнему екатерининскому вельможе князю Юсупову, одному из просвещеннейших людей своего времени.
В одной из элегий Пушкин писал:
«Любовь, отрава наших дней,
Беги с толпой обманчивых мечтаний.
Не сожигай души моей,
Огонь мучительных желаний».
(«Элегия» — «Я думал, что любовь...»)
Песчаную, солончаковую почву называют едучей. Щелочь зовут едкой, потому что она разъедает кожу и ткани. Едкая кислота, едкий калий. Говорят: гниль изъела бревно.
Стравливать собак — значит заставлять их драться, кусать друг друга.
У Максима Горького в рассказе «В ущелье» написано:
«Теперь кричал парень в розовой рубахе:
— Взы, солдат, кусай его за горло! взы!
Был слышен суровый возглас Силантьева:
— Ты что — собак травишь?»
Сильно разъеденную рану называют растравленной.
Семена протравливают. Протравливают и цинковую доску для изготовления клише — разъедают ее кислотой.
Во времена крепостного права охотники своими конями уничтожали крестьянские посевы, стравливали их. Они травили, отравливали зайцев.
У М. Е. Салтыкова-Щедрина в «Истории одного города» градоначальник Прыщ «завел стаю борзых и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц...».
В словаре В. И. Даля отмечено производное от выти — вытва. Вытва значит «отрава», «яд».
Наш язык очень богат. Может быть, ни в одном языке не существует такого большого количества слов, выражающих близкие или сходные понятия.
Взять слово ограда. Это то, что огораживает, ограничивает пространство. Это и плетень, изгородь, частокол, палисад, загородка, перегородка, тын, огорожа, городьба, прясло.
Разными оттенками смысла отличаются слова: спесь, высокомерие, тщеславие, надменность, гордыня. Высокомерие — пренебрежительное отношение к другим людям, когда считают их ниже себя: «высоко меряет себя». Тщеславие — любовь к славе. По смыслу слова — напрасная, тщетная, суетная любовь к почитанию. Надменность. Интересно, что надменность имеет корень дм — дуть. Так что надменный — это надутый человек. И ружейное дуло тоже от «дъмати» — дуть. И доменная печь — домна.
Гордыня, чванство, кичливость, надутость, гонор, амбиция, фанаберия — все это слова, показывающие отрицательные стороны человека.
Интересно происхождение «чванства»: в древности «чаша», «жбан» звучали как «чьван» и человек, подававший чашу царям, назывался «чьванчий». Это была очень важная должность: ведь он мог и отравить царя! Конечно, чванчии очень гордились своими обязанностями, важничали. От этого и получилось чванство!
До Петра I женщины носили кички — высокие головные уборы. Женщинам невольно приходилось высоко подымать, задирать головы. Так получилась кичливость от кички...
Слово отлично можно заменить другими словами: прекрасно, бесподобно, чудесно, хорошо, замечательно, упоительно, очаровательно, чудно, восхитительно, прелестно, великолепно, дивно, божественно.
А сколько названий для повозки, вы знаете? Наша повозка имеет десятки наименований, что и понятно, принимая во внимание бесконечные российские просторы! Пушкин в «Евгении Онегине» перечисляет, на чем приехали соседи на именины Татьяны:
«С утра дом Лариных гостями
Весь полон; целыми семьями
Соседи съехались в возках,
В кибитках, в бричках и в санях».
К этим названиям можно еще добавить: дрожки, качка, шарабан, линейка, фаэтон, фура, одноколка, роспуски, колымага, воз, рыдван, карета, ландо, коляска, двуколка, дормез, нарты, кошевка, тарантас, дроги, таратайка, фургон, колесница, арба, розвальни, экипаж, пролетка, телега, кола!
Все это способы передвижения на лошадях. Большинство из них уже исчезло, но слова, их обозначающие, существуют в литературе.
Взять хотя бы повесть середины прошлого века «Тарантас» В. А. Соллогуба. Только в ней перечислены по ходу повествования десятки названий средств передвижения.
В Москве на Тверском бульваре встретились два помещика и разговорились.
«— Ты в Казань едешь?
— В Казань...
— У тебя ведь нет экипажа?
— Никак нет-с...
— Ну и хорошо, и прекрасно! А послушай-ка, знаешь ли, в чем мы поедем? А?
— В карете?
— Нет.
— В коляске?
— Нет.
— В бричке?
— И нет.
— В кибитке?
— Вовсе нет.
— Так в чем же?
Тут Василий Иванович лукаво улыбнулся и провозгласил торжественно:
— В тарантасе!»
Встречается в книге Соллогуба и «огромный рыдван», и дилижанс, и обыкновенный извозчик, и дормез — карета, где можно было спать в дороге (производное от французского dormire (дормир) — спать).
ПОПРИЩЕ И СТАДИОН
В повести XVIII века, о которой уже упоминалось, «История о Российском матросе Василии Кориотском», рассказывается, как матрос этот был выброшен бурей на остров и когда он прошел в глубь острова, то «виде великий огромный двор поприща на три, весь кругом стоящим тыном огорожен».
Слово поприще (от «попирать» — идти; ср. вульгарное «переть») до эпохи Петра I обозначало меру длины, которая равнялась двум третям версты, а потом эту меру увеличили до полуторы версты. В словаре Нордстета поприще отмечено как равняющееся 2000 локтей.
Интересно, что слово стадия в смысле «период», «фаза развития» (например, название работы В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма») произошло от греческого, тоже меры длины, равнявшейся приблизительно двумстам метрам.
Место для состязания в беге у древних греков называлось стадион, и теперь это стало международным словом, обозначающим закрытую площадь для спортивных состязаний.
У Корнея Чуковского в воспоминаниях о Маяковском написано: «Он был на пороге великого поприща».
Пушкин писал в «Истории Пугачева» о генерал-аншефе А. И. Бибикове: «В молодых еще летах он успел уже отличиться на поприще войны и гражданственности», а в «Борисе Годунове» Басманов мечтает после разговора с царем:
«Какое
Мне поприще откроется, когда
Он сломит рог боярству родовому!»
Словом, поприще стало обозначать поле деятельности человека, область применения его сил и способностей.
Важно отметить, что хотя сейчас и забыто первоначальное значение слова как меры длины, но остался его смысл — пространство, область.
|
