"Дремучая" Русь
В конце XIX - начале XX веков господствовало мнение о бедности и
убожестве старинной русской культуры, о том, что грамотность,
образованность в Древней Руси была доступна лишь боярам, князьям да
монахам, а ремесленники, купцы, крестьяне были поголовно неграмотны.
Более того, само образование тогда якобы преследовала церковь,
требовавшая только, чтобы ученики кое-как твердили наизусть молитвы и
понемногу разбирали печатные богослужебные книги. Да и учили, мол, лишь
детей поповских, готовя их к принятию сана. Те же из знати, кто верил в
истину "учение - свет...", поручали образование своих отпрысков выписанным из-за границы иностранцам. Остальные же обретались "во тьме незнания ".
Иметь противоположное мнение считалось проявлением "квасного
патриотизма" и дилетантства. Правда, находились оппоненты таких
"просветителей", причем несомненно более талантливые - И.Е.Забелин,
Н.П.Лихачев, А.Н.Соболевский. Но беда заключалась в том, что все они
принадлежали к консервативным кругам. Их выступления рассматривались
как своеобразная поддержка царского режима, весьма непопулярного в те
"демократические" годы.
"Невежественность" средневековой России и до сих противоставляется
"веку просвещения" - петровским и послепетровским временам. Этой
позиции придерживаются ученые, этому учат наших детей в школах…
Как оно было на самом деле
Однако, наука уже давно располагает сведениями, которые начисто опровергают это заблуждение.
Уже к середине XX века при раскопках средневековых русских городов
ученые-археологи обнаружили большое количество берестяных грамот -
деловые письма, документы. Эти находки позволили сделать вывод, что
письменность была привычным средством общения между людьми всех
сословий. Как заметил археолог В. Л. Янин, "само количество грамот
поразительно и способно навсегда перечеркнуть мнение о невежественности
людей Древней Руси. Среди авторов и адресатов встречаются феодалы и
управляющие, ключники и крестьяне, бояре и ремесленники, священники и
прихожане, ростовщики и должники, мужья и жены, дети и родители…".
Грамотность или неграмотность человека в Древней Руси также не зависела от половой принадлежности. "Княжна
Черниговская Евфросиния, дочь Михаила Всеволодовича, завела в Суздале
училище для девиц, где учили грамоте, письму и церковному пению ", - говорит Костомаров, основываясь на летописных свидетельствах.
Наличие на Руси образования подтверждают рукописи XVII века -
"Азбуковники", - вмещающие в себя несколько разных учебников того
времени. Просвещенность России отражена и в более древнем документе -
книге "Стоглав" (собрание постановлений Стоглавого Собора, проходившего
с участием Ивана IV и представителей Боярской думы в 1550-1551 годах).
В ней содержатся разделы, говорящие об образовании.
Обладая грамотностью, русский народ не мог не тянуться к чтению
книг, к книжной премудрости, к просвещению, не мог не создать свою
книжную культуру…
Литературное наследие Древней Руси. Древнейшие книжные собрания и Либерея Ивана Грозного
Древняя Русь оставила множество рукописных и печатных произведений.
До нас дошли около 100 древнерусских грамот и свыше 500 рукописных
книг. Многочисленные летописи, поучительные "Слова…", как переводные,
так и написанные русскими авторами "Жития святых", повествующие нам об
истории народа "Сказания…" и "Повести…", поэтичные и драматические
"Задонщина", "Хождение Богородицы по мукам"… Книг было, видимо, еще
больше. Но одни - истреблены во время междоусобных войн, другие -
сгорели, третьи - разграблены. Тяжелым для русского народа и его
культуры было татаро-монгольское нашествие. Летописи не раз горестно
сообщали о варварском уничтожении рукописей, подавляющее большинство
которых безвозвратно утрачено. Рукописи погибали и по другим причинам.
Так, к безчисленным пожарищам, пожиравшим русские книги, Б. В. Сапунов
добавляет реформы Никона и дальше - глубокую и устойчивую антипатию
Петра к быту и культуре Московской Руси. Тем не менее, много безценных
древнейших произведений русских авторов сохранились. Большинство из них
- благодаря древним "книгохранительным палатам" и частным собраниям.
Вспомним златоверхий древний Киев, "мати русских городов ",
где на берегу Днепра, в храме Софии Киевской, Ярослав Мудрый, собрав
переписчиков и переводчиков, учил почитать книги - эти "реки, напояющие
Вселенную мудрость". Софию Киевскую называют днепровским светочем,
откуда семена просвещения позднее были перенесены в Русь Северную, где
в Ростове Великом, на берегу озера Неро, в Григоровском затворе в домонгольские (!) времена воспитанники изучали греческий и латинский, осваивали книжную мудрость.
В Москве средоточием просвещения долго являлся Кремль, его Успенский
Собор, где было хранилище книг, велась московская летопись, звучали
теологические и философские споры. В Москву, под защиту державы,
могущество которой росло из года в год, свозились книги, рукописи,
свитки, целые библиотеки не только из русских городов, но и иностранных
библиотек.
Рассказывали, что византийский император Иоанн незадолго до взятия
Константинополя турками в 1453 году отправил драгоценные греческие
рукописи в Москву для их спасения.
Мать Василия Ивановича - Софья Палеолог наверняка привезла с собой
часть библиотеки. Позже Патриарх Никон послал на православный Восток
Арсения Суханова для покупки древних рукописей. Так или иначе, в
письмах Иоанна Грозного Курбскому содержится большое количество ссылок
на различного рода литературного произведения, что также говорит о
наличии библиотеки у Царя.
Об этом же мы знаем из множества свидетельств иностранцев,
приезжавших в Москву того времени. Одно из них, записанное со слов
очевидца магистра Иоганна Веттермана в "Ливонской хронике" XVI
столетия, отличается большей обстоятельностью и конкретными деталями о
тройных замках и о двух сводчатых подвалах. Ливонский пастор видел
патриаршую библиотеку в 1565 году и впоследствии описал в своих
сочинениях.
Шведский богослов Николай Берг, выпустивший уже при Петре I труд о
русской церковной книжности, говорит и о библиотеках, в том числе и о
библиотеке великих князей. Он отмечает каллиграфическое мастерство
переписчиков, широкое распространение книг, наличие фондов в монастырях
и церквах.
Известно, что французские купцы обращались с просьбой к Ришелье о
приобретении в Москве каких-то редких сочинений. В записках польских,
хорватских и итальянских знаменитостей встречаются упоминания
московских книжных собраний.
А в 1822 году в архивах города Пярну был обнаружен список редких
книг этой библиотеки, составленный в XVI веке безвестным немецким
пастором. Приведенная цифра - 800 томов - поражает воображение! "Сколько
у Царя рукописей с Востока; таковых было всего до 800, которые частью
он купил, частью получил в дар. Большая часть суть греческие; но также
много и латинских". Среди греческих упомянуты "Полибиевы истории"
(всего их было 40 томов, до нашего времени дошли пять; сколько было в
библиотеке русского Царя - неизвестно). Далее - "Базилика, новелла
конституционес. Каждая рукопись также в переплете", "Гефестионова
географика", другие труды. Из римских - история Тита Ливия, Цицероновы
книги "Де република" и восемь книг "Историарум", "Жизнь двенадцати
цезарей" Гая Светония, "Тацитовы истории", "Вергилия Энеида", "Оратории
и поэмы Кальвуса", "Юстинианов кодекс конституций и собрание новелл" -
многие из этих книг частично или полностью утрачены, о некоторых ученые
узнали лишь из этого списка.
По другим свидетельствам, в патриаршей библиотеке находились: две
"Илиады", история Павзания, география Страбона, история Фукидида,
философия Аммония, философия Арата, арифметика Никомаха, комедии
Аристофана, физика Аристотеля, речи Аристида, трагедии Эсхила и
Эврипида, категории Аристотеля и другие книги, ставшие уже в XVII веке
большой редкостью в Западной Европе. И.Е.Забелин предполагал, что
царская библиотека погибла во время пожара 1571 года. Но, возможно, она
и сейчас хранится в подземельях Кремля, которые существовали там еще в
XVI веке.
Помимо потрясавшего воображение очевидцев патриаршего собрания книг,
была еще и Синодальная библиотека. После переноса столицы в Петербург
она оказалась разрозненной. Хорошо известно и о библиотеках московских
бояр, собиравших книги. Например, стольник В.Н.Собакин, живший в XVII
веке, князь В.В.Голицын, известный как обладатель большого числа
рукописей и печатных книг.
Максим Грек
Однако вернемся к патриаршей библиотеке. Первое упоминание о ней
содержится еще в "Житии Максима Грека". Тот факт, что в XVI веке
Великий Князь Василий Иоаннович пригласил в Москву афонского книжника
для перевода греческих книг, уже доказывает существование в Москве
библиотеки. Просвещенный европеец, Максим Грек был несказанно удивлен
огромной библиотекой, какой не видел даже у себя на родине - в одной из
крупнейших столице мира:
"По меле же времени великий государь приснопамятный Василий
Иоаннович сего инока Максима призвав и вводит его во свою царскую
книгохранительницу и показа ему безчисленное множество греческих книг.
Сей же инок во многоразмышленном удивлении бысть о Толиком множестве
безчисленного трудолюбного собрания и с клятвою изрече пред
благочестивым государем, яко ни в Грецех толикое множество книг
сподобихся видети… Великий же государь Василий Ивановичь в сладость
послуша те его и преда ему книги на рассмотрение разобрати, которые
будут еще непреложены на русский язык".
К слову сказать, кроме Максима Грека в Россию еще задолго до Петра I
царями приглашались просвещенные иностранцы, лучшие мастера своего
дела. Это еще раз подтверждает то, что не было на Руси невежественной
боязни всего нового, западного, и думать, что только Петр I желал
вытащить Россию из "тьмы невежества" - и есть то самое
невежество. Кроме немецкого платья и европейского образа жизни, Петр не
придумал ничего нового, чего бы ни делалось еще Рюриковичами.
Возникновение книгопечатания в Москве
В Московской Руси спрос на книги был весьма значительный,
доказательством чему служат многочисленные рукописные сборники и
всякого рода списки конца XV - начала XVI столетия. Потребность в
книгах вызвала всплеск книгописной деятельности, которая уже с конца XV
века приняла на Руси весьма широкие размеры. Помимо иноков
переписыванием книг, считавшимся делом богоугодным, занималось еще
множество переписчиков-промышленников, которые переписывали книги по
заказу и найму, а также для продажи. Конечно, все это не могло
сравниться по производительности с типографическим способом
распространения книг, однако типографии здесь не было еще в течение
целого столетия со времени изобретения Гуттенберга. И удовлетворить
тягу к книжному просвещению в те времена было нелегко. Переписывание
книги от руки занимало порой многие месяцы. Окончив свой труд,
переписчик облегченно писал в конце: "Как радуется заяц, убежавший от ловушки, так радуется и писец, окончивший эту книгу". Конечно, таких книг было очень мало, и стоили они дорого.
Кроме того, от ошибок и неточностей, неизбежно возникающих при
ручной работе даже самый грамотный переписчик не был застрахован. "Многая грубость их и нерадение переписующих, ненаученныхь сущих и неискусных в разуме и хитрости грамматийстей" сделали то, что среди богослужебных книг "мало обретошася потребни, прочия же вси растлении от переписующих и неисправлением пишущих".
Ошибки накапливались, перекочевывали из книги в книгу, с каждым
разом их становилось все больше. Жалобы на плохих писцов и небрежную
передачу церковных текстов раздавались еще на Стоглавом Соборе 1550
года. За книгопечатанье как на средство оградить книги от множества
ошибок, вкрадывающихся в них при переписывании, ратовал и Максим Грек.
А спрос на книги в России продолжал расти. В XVI веке московский Царь Иван Грозный
присоединил к Руси территории к востоку от столицы. В 1552 г. он
покорил Казанское царство, чуть позже Астраханское. Огромные просторы,
населенные неправославными народами, оказались под властью Московского
Царя, который каждый год строил церкви. Это потребовало христианского
просвещения во вновь появившейся Казанской епархии, которой требовались
богослужебные книги. Их скупали на торгах, у бродячих монахов,
раздобывали где только можно, но все равно книг не хватало. Они так
воздорожали, что за одну добротную книгу можно было выторговать целый
дом.
Помимо этого, развитие естественных наук и новые явления в жизни
Европы того периода вызывали брожение умов и в России, появление
различного рода рационалистических взглядов и ересей даже в среде
духовенства. Набирает силу рационалистический материализм. В этих
условиях вполне понятно решение Царя и Митрополита обратиться к
книгопечатанию для установления единства в передаче церковных текстов.
Таким образом, введение книгопечатанья являлось не столько техническим,
сколь политическим решением, оно сразу же оказалось под наблюдением
церковных властей и весь XVI век было делом государственным.
Иван Грозный
К этому времени книгопечатание было уже довольно распространено в
Европе, и Иван Грозный, вопреки расхожему мнению бывший образованнейшим
человеком своего времени, не мог не желать распространения этого чуда в
своей стране.
И не случилось бы того, что именно Москва стала одним из первых
городов в восточной Европе, открывших типографии, если бы не ее
огромная жажда к просвещению. Ведь грамотный и высокообразованный Царь
- порождение своего столь же тянущегося к просвещению народа, с
пытливым и жаждущим правды умом - народа, породившего Василия
Тредиаковского, Михаила Ломоносова, Сильвестра Медведева…
Надо сказать, что Россия этого времени переживала то, что сейчас бы
назвали экономическим подъемом. Русские землепроходцы продвигаются в
обширные пространства Сибири. Расширяется торговля, растут города. В
Москву приглашаются строители из Владимира, Пскова, из-за границы.
Возводятся новые стены Кремля, тогда же воздвигается шедевр московской
архитектуры - храм Василия Блаженного… На Пушечной улице трудится
знаменитый литейный мастер Андрей Чохов. Митрополит Макарий,
человек книжный, начитанный и хорошо образованный, сплотил вокруг себя
наиболее образованных людей. Они писали жития святых, составляли
капитальные научные труды, среди которых "Великие Четьи-Минеи" -
гигантский энцеклопедический свод древнерусской литературы из 12 томов,
многотомный "Лицевой летописный свод" - энциклопедия мировой истории,
"Степенная книга" - история рода московских князей. Успешно работает
издательская мастерская Сильвестра, священника Благовещенского собора,
изготовлявшая книги и иконы. Этот ученейший муж, ближайший советник
государя, немало потрудился на просветительской ниве - имел огромную
библиотеку, переработал и издал известный "Домострой", обучал городских
сирот. Он тоже ратовал о создании в Москве типографии. Таким образом,
начало книгопечатанья отразило как политику Государя, так и передовые
идеи лучших представителей русского общества, видевших в книгопечатании
мощное орудие просвещения.
Первая типография и первые печатные книги
При всех этих предпосылках по благословению митрополита Макария Иван IV решил в 1553 году устроить в Москве книгопечатню.
Для помещения типографии Царь велел отстроить особые хоромы недалеко
от Кремля на Никольской улице в соседстве с Никольским монастырем.
Печатный двор был сооружен на средства самого Царя, который "нещадно далше от своих царских сокровищ" заботится о спокойствии первопечатников и обезпечил их материальное положение.
Почти год продолжалась работа, и, наконец, 1 марта 1564 года из-под
печатного станка вышла первая на Руси книга "Апостол", заключившая в
себе 267 листов. Печатники старались сохранить в ней все особенности
рукописи. Шрифт воспроизводит рукописное письмо, первая буква каждой
главы выделена красной краской. Начало главы украшают заставки -
орнаменты, на которых переплетаются виноградные лозы с кедровыми
шишками. Разумеется, стоил "Апостол" еще очень дорого.
А еще всего через год - в октябре 1565 г. здесь же была выпущена и
вторая - "Часовник", которая печаталась всего два месяца. Эта книга,
наряду с Псалтырью была своего рода учебником, по которому дети учились
чтению. Книга была очень востребована. Именно поэтому, несмотря на то,
что "Часослов" переиздавался дважды, до нас дошли лишь 5 экземпляров.
Тем же объясняется и то, что почти не сохранилась изданная в 1574 году
во Львове Азбука - в настоящее время известно всего 2 экземпляра, да и
те находятся за рубежом.
Первопечатники
Из первой книги - "Апостола" мы впервые узнаем об Иване Федорове.
Сведения, имеющиеся о нем весьма отрывочны. В то время ему было лет
30-40. В конце 1530-1540-х годов он находился в окружении митрополита
Макария и с ним приехал в Москву. Источники сохранили упоминание о
службе Ивана Федорова в качестве диакона в храме Николы Гостунского, и
с этого времени жизнь Ивана Федорова и история книгопечатания на Руси
неразрывно связаны.
Иван Федоров сам отливал шрифты, был наборщиком, справщиком
(корректором), сам рисовал иллюстрации и гравировал… Однако, это не
значит, что он был простым ремесленником, полуграмотным мастеровым,
лишь техническим исполнителем чужой воли. Существуют доказательства
того, что это был энциклопедически грамотный человек,
гуманист-просветитель, талантливый и проницательный педагог и при этом
блестяще владел типографским делом, был хорошо знаком с европейскими
приемами полиграфии. Созданная им "Азбука" являлась по сути новой
методикой первоначального обучения грамоте, обобщающей опыт и
достижения учебной практики предшествующих веков. "Не пристало мне
ни пахотою, ни сеянием семян сокращать время моей жизни, потому что
вместо плуга я владею искусством орудий ручного дела, а вместо хлеба
должен рассеивать семена духовные по вселенной и всем по чину раздавать
духовную эту пищу", - лишь грамотный человек с богатым внутреннем
миром мог написать эти строки. Есть сведения, что первопечатник
находился в самой гуще общественной и культурной жизни Москвы, был
знаком со многими выдающимися деятелями той эпохи - митрополитом
Макарием, Максимом Греком, попом Сильвестром… Это вполне объясняет, что
при создании типографии выбор Государя пал именно на Ивана Федорова.
Иван, сын Федоров Москвитин - именовал он себя, находясь за
пределами Московского Государства. Даже в вынужденной эмиграции он
продолжал оставаться патриотом своей страны. И страна отплатила ему
сполна - дело его не забыто, имя его знает сейчас каждый школьник, едва
знакомый с книгой. В Москве в Охотном ряду в 1907 году был заложен
памятник Ивану Федорову работы Сергея Михайловича Волнухина. Открытие
состоялось 27 сентября 1909 года.
О другом русском первопечатнике, помощнике Ивана Федорова, Петре
Тимофееве Мстиславце сохранились еще более отрывочные сведения. Первое
документальное известие о нем относится ко времени его совместной
работы с Иваном Федоровым в Москве над "Апостолом" в 1564 г.
Предполагают, что он родился в белорусском городе Мстиславле. С Иваном
Федоровым мастер работал в Москве и затем в Литве (Заблудово). После
1569 г. он переехал в Вильно, где на средства купцов Мамоничей основал
типографию. Время и место окончания жизненного пути Петра Тимофеева
неизвестны, но, судя по тому, что его типографические материалы
встречаются в острожских изданиях конца ХVI-начала XVII века,
исследователями была выдвинута гипотеза о его последних работах в
Остроге.
Продолжатели дела Федорова
Легенда о том, что первая печатня была уничтожена невежественными
людьми - переписчиками, которые почувствовали конкуренцию со стороны
печатников - очередной вымысел о "темной, невежественной России".
Во-первых, переписчики уже не могут быть невежественными, во вторых,
сразу же после отъезда Федорова его дело продолжается его же учениками.
Да и уезжая, Федоров забрал с собой довольно большой груз типографского
оборудования, который вряд ли можно было собрать в спешке. Русский
историк Михаил Николаевич Тихомиров считает, что печатники уехали в
Литовское княжество по приглашению гетмана Ходкевича и с согласия
Государя.
В Москве же книгопечатание продолжает развиваться. В столице
первопечатник оставил своих учеников Никифора Тарасиева и Андроника
Тимофеева Невежу. В 1568 году они выпускают первое послефедоровское
издание - Псалтырь. В 1571 году пожар уничтожил Печатный двор, а через
6 лет по поручению Ивана Грозного была организована типография в
Александровской слободе, где также выпустили Псалтырь. После долгого
12-летнего перерыва, который можно объяснить лишь печальными событиями,
заканчивающими долгое и бурное царствование Ивана IV, в Москве вновь
начинает работать Печатный двор, на котором Андроник Невежа - он
работал при всех правительствах, сменявших друг друга на рубеже
XVI-XVII веков - издает Триодь постную. Всего в XVI веке на территории
Московского государства было выпущено 19 изданий, средний тираж которых
составлял 1000-1200 экземпляров. Таким образом, в Московском
государстве к концу XVI столетия была создана крупная типография
европейского типа на основе государственного Московского Печатного
двора, которым до 1602 года руководил мастер Андроник Невежа. Правящий
в то время Борис Годунов, благодаря его тяге к просвещению и к поднятию
престижа Российского царства, сделал для типографии немало. Учрежденное
во время правления Федора Иоанновича патриаршество также способствовало расцвету книгопечатного дела.
Смутное время
В конце XVI-начале XVII века печатные книги обогатили многие церкви
и монастыри. Борис Годунов и Василий Шуйский расширяли печатное дело и
строили для типографских нужд новые здания, а Лжедмитрий, помимо забот
о типографии, дал ей титул "Царской Его Величества Друкарни". В
то время единственная типография в России - Печатный двор - становится
и центром распространения книг. Уже в конце XVI века он ведет торговлю
книгами, причем в довольно больших объемах.
Лишь на короткое время утвердившееся в России книгопечатание
прерывают страшные события междуцарствия - в 1612 году мастера
Московской типографии бросили работу и разбежались. Один из печатников,
Фофанов, бежал в Нижний Новгород, где за непродолжительное время
(1611-1612) успел напечатать на средства, собранные по призыву Минина и
Пожарского, одну 12-страничную брошюрку, так называемый "Нижегородский
памятник".
Центр просвещения
Михаил Федорович по вступлении в Москву немедленно перевел
типографию в Кремль, в Дворцовую Набережную палату, а на старом
Печатном Дворе в это время началась постройка каменного двухэтажного
здания, которое было окончено к 1620 году. В этом здании находилась
только типография, а мастеровые и все служащие были поселены в особой
Печатной слободе, у Сретенских ворот, при церкви Успения, которая потом
стала называться "что в Печатниках".
С этого времени деятельность Московской типографии значительно
расширилась. Начинается новый этап в деятельности Печатного двора,
игравшего главную роль в развитии политической и историко-культурной
жизни страны, в формировании общественного сознания. За время
царствования Михаила Федоровича, и особенно Алексея Михайловича, число
станков было увеличено к середине века до 14, внешность зданий доведена
до возможного совершенства. Типография была богато обставлена, снабжена
шрифтами. Число служащих доходило до 165 человек. Тираж книг в среднем
составлял 1200 экземпляров. К концу царствования Михаила Федоровича
было отпечатано до 180 церковных книг - 29 изданий Псалтири, 10
Апостолов, 15 Часословов, 14 Евангелий, 14 Служебников, 11 Общих Миней.
Важным подразделением Печатного двора была Правильная палата - своего рода редакторский и корректорский отдел, созданный для того, чтобы "впредь святые книги изложились праведно".
Здесь работали справщики, чтецы и писцы, как правило, люди грамотные и
образованные - в основном из числа духовных лиц. Здесь же находилась
"государская книгохранительная палата" - первая русская публичная библиотека, при которой была учреждена особая должность библиотекаря.
Особое место в деятельности типографии занимала переплетная мастерская.
Сюда поступали отпечатанные листы, которые частично переплетались
сразу, частично хранились в тетрадях. В основном книги переплетались в
доски, обтянутые кожей, украшались наугольниками и застежками. Книги,
предназначенные для дарения членам царской фамилии и знатным особам,
оформлялись с особой роскошностью. Их золотили по обрезу, на
переплетной крышке делали украшения, снабжали дорогими застежками.
Вместо обычной кожи применяли сафьян. Книги, предназначенные для
массового употребления, облекали в простенькие переплеты или продавали
потетрадно.
При патриархе Иосифе и государе Алексее Михайловиче
Печатный двор становится цетром российского просвещения. Процветает
книгопечатание: здесь за короткое время выходит около 100 изданий,
среди которых, помимо богослужебных книг, 18 изданий богословского
характера и несколько книг учебных. Например, выходит азбука,
составленная Бурцевым-Протопоповым на 80 листах, причем азбука вышла в
свет в двух изданиях - в 1649 году в 6000 экземплярах и в 1651 году в
количестве 2400 экземпляров, которые были раскуплены из типографской
лавки в один день. Тогда же выходит "Грамматика" Мелентия Смотрицкого.
Выпускаются книги светского содержания: "Учение и хитрость ратного
строения пехотных людей", два последовательных издания "Соборного
уложения Царя Алексея Михайловича", "Книга рейтарского строя".
Во второй половине XVII столетия Алексей Михайлович выписал из Киевского братского монастыря ученых старцев Арсения Сатановского, Дамаскина Птицкого и Епифания Славинецкого -
глубоких знатоков богословских наук, а из Киево-Могилянской академии -
ученых питомцев, среди которых был Симеон Полоцкий, сыгравший большую
роль в истории русского просвещения.
Симеон Полоцкий (в миру Самуил Емельянович Петровский Ситнианович,
1629-1680)- белорус, был первым русским стихотворцем, поднесшим еще в
1663 году свои "Метры" Царю Алексею Михайловичу. По прибытию в Москву
по приглашению Царя он поступает в Заиконоспасский монастырь, где
впоследствии становится настоятелем. В монастыре он начинает по
царскому указу обучать молодых подьячих Посольского приказа "по латыням
и для грамматического учения". Кроме латинского языка Симеон преподавал
и пииику, и риторику, и ученики его упражнялись в сочинении вирш и
"ораций". Но школа эта просуществовала недолго и закрылась в 1668 году,
а Полоцкий назначен был наставником Царевича Федора и его сестры Софьи.
Однако и здесь Полоцкий продолжает просветительскую деятельность -
он не только пишет, но и принимает активное участие в издании своих
произведений. Специально для детей Алексея Михайловича Семеоном
Полоцким подготовлено к печати приложение к букварю "Наставление в вере
и добрых делах", так и не пошедшее впрок наследнику Петру.
Вторая типография
Вскоре по инициативе Симеона Полоцкого была создана еще одна
типография, которая, параллельно с тиражируемыми массовыми
произведениями выпускала единичные экземпляры книг, предназначенных
лицам царской фамилии и знати; ранее для этой цели существовала
книгописная мастерская Посольского приказа.
Типография получила название "Верхней", так как помещалась в верхних
покоях царского дворца. Для её оснащения с Печатного двора было велено
"отпускать всякие книжные припасы". Согласно царскому указу было взято
26 пудов отлитых шрифтов, переведено 24 человека мастеровых. Симеон
Полоцкий являлся не только печатником, но и издателем и автором - он
самостоятельно формировал издательский репертуар, сам сочинял
произведения для печати.
Производительность типографии за четыре года её существования была
невелика - всего семь книг исторического, математического, медицинского
содержания: "Букварь языка словенска" (1680), "Тестамент, или Завет
Василия царя греческого" (1680), "Псалтырь рифмотворная" (1680),
"История о Варлааме и Иоасафе" (1681), "Обед душевный" (1681),
"Считание удобное" (1682). Последняя книга - "Вечерня душевная" (1683)
- была напечатана уже после смерти Полоцкого его учеником Сильвестром
Медведевым. Эти книги предназначались для домашнего чтения и являлись
образцами нравственно-познавательной литературы. Однако вскоре после
кончины Полоцкого типография была закрыта.
Славяно-греко-латинская академия
Симеон был приверженцем "латинского учения" - "западником", за что
его не очень жаловали в патриархальной Москве, и многие его начинания
остались без ответа. Ученик Симеона Сильвестр Медведев (отец
русской библиографии, собиратель библиотеки в 1000 томов на русском,
латинском, греческом и польском языках - едва ли не самая богатая
частная библиотека), монах Заиконоспасского монастыря, в продолжение
дела учителя поднес Царю Федору Алексеевичу на утверждение
"Академическую привилегию", - устав вновь проектировавшегося высшего
учебного заведения - Академии. "Привилегия" по неизвестным причинам
осталась неутвержденной, и лишь спустя некоторое время в здании,
специально построенном Царем Федором Алексеевичем в этом монастыре,
была открыта Славяно-греко-латинская Академия. Помещалась она в здании
монастыря против ворот и просуществовала здесь до 1814 года, когда в
ней насчитывалось до 1500 учащихся. После по Высочайшему повелению она
была преобразована в Московскую Духовную Академию и переведена в
Троице-Сергиеву.
Из стен академии вышел ряд выдающихся деятелей на поприще
просвещения. Здесь учились люди, оставившие глубочайший след в развитии
русской словесности, книжности и просвещения Василий Тредиаковский, Михаило Ломоносов, Антиох Кантемир.
Преподавательской деятельностью занимались выдающиеся ученые того
времени, авторы первых учебников по грамматике, пиитике, риторике,
физике - братья-греки Иоанникий и Софроний Лихуды, Федор Поликарпов и Карион Истомин.
Совместно с Академией при типографии было открыто училище, готовящее
специалистов для Печатного двора, справщиками которого в то время
работают тот же Карион Истомин, а также Епифаний Славинецкий…
Епифаний Славинецкий был поэтом, писателем, проповедником.
Он был приглашен для обучения справщиков греческому языку специально
для Славяно-греко-латинской академии. Он перевел труд Андрея Везалия по
анатомии, четырехтомное произведение Блеу, где излагалась сущность
учения Коперника и еще около трех десятков иностранных произведений, а
также явился составителем Греко-славяно-латинского лексикона, написал
свыше 50 всевозможных поучений - "Слов".
К числу образованнейших людей того времени относился и справщик
Карион Истомин, пришедший на Московский печатный двор одновременно с
Сильвестром Медведевым. Автор разнообразных догматических,
проповеднических и исторических сочинений, он особенно знаменит
созданием Букварей с занимательными и яркими рисунками. Поэт, он широко
использовал стихи для популяризации знаний. В иллюстрированной книге
"Полис", написанной стихами, дана характеристика 12 различных наук. Так
что Истомина можно по праву считать родоначальником серии
"Занимательных" учебников. В Заиконоспасской школе он преподавал
грамматику.
Библиотека и правка книг
Немалую роль в просвещении и распространении книжной культуры стала
в тоже время библиотека Печатного двора, в которой было собрано
огромное собрание древних рукописей. Ею, помимо работников типографии,
пользовались учителя Славяно-греко-латинской академии, учащиеся
типографской школы.
В 1670 году была введена должность книгохранителя. В его
задачи входило выдавать книги для работы, вести описи, инвентаризацию
фондов, следить за своевременным возвратом книг. Книгохранитель
разыскивал и приобретал книги для библиотеки, составлял каталоги, в
которых "с величайшей точностью описаны все экземпляры, заглавия их,
форматы, даже переплет, цена купленным, особенность дара или завещания ".
По древним рукописям и старославянским книгам "добрых переводов",
находившимся в типографской библиотеке и постоянно скупавшимся в
монастырях, церквах и у частных лиц, велось исправление текстов для
последующего издания. В некоторых случаях, когда книги имелись в
единичных экземплярах, с них списывали копии специально для
типографской библиотеки. Немало книг было приобретено из домашних
библиотек, некоторые книги поступали в дар и в качестве пожертвований.
В середине XVII века, когда для исправления текстов стали привлекать
греческие источники, для пополнения типографской библиотеки книгами
восточных иерархов на Афон была отправлена экспедиция во главе со
старцем Арсением (Сухановым), который привез около пятисот рукописей.
Книготорговля.
Распространение книг также было заботой государственной - этим занималась Книгохранительная палата -
своего рода книжный склад, где собирались отпечатанные книги. Отсюда
производился отпуск книг, пока в 1640-х годах не была открыта книжная
лавка. Отсюда же рассылались книги по торговым рядам. Из
Книгохранительной палаты небольшая часть книг бесплатно раздавалась в
виде подарков государю, патриарху, приближенным вельможам.
Основная масса книг московской печати рассылалась по российским
городам: в Ярославль, Казань, Псков, Владимир, Енисейск и другие города
- всего их насчитывалось восемьдесят. Часть книг рассылалась по
монастырям и церквям по присланным заранее "памятям" - заказам.
Книги продавались на московских рынках - Арбатском, Никитском,
Покровском, Сретенском, Чертольском. Отпущенным книгам велся учет в
специальных приходно-расходных ведомостях. Зачастую наряду с
наименованием книги и количеством экземпляров указывали имена
покупателей. Уже в 30-е годы XVII века встречаются частные торговцы. До
нас дошли имена Ивана Данилова, Варфоломея Семенова, Василия Макарова,
Силы Никитина и прочих книгопродавцов того времени.
Книги раздавались для продажи торговым людям в ряды - свечный,
овощной, суконный, рыбный, шубный. Всего насчитывалось пятьдесят
торговых рядов, где можно было купить книги. Во главе каждого стоял
староста, который собирал деньги за проданные экземпляры и сдавал их на
Печатный двор. Иногда расчет велся в рассрочку.
В середине XVII века появился особый Книжный ряд. Он состоял из
примыкавших друг к другу рундуков, ларей, шкапчиков. Книги для
обозрения развешивались на веревках и хранились "в рундуках" -
специальных коробках.
В торговых рядах продавались книги Киево-Печерской лавры, например
сочинения Иннокентия Гизеля, Новгород-Северские издания Лазаря
Барановича. Наряду с печатными книгами устойчивый спрос имели рукописи.
Покупателям книг были представители разных сословий. Во-первых, это
духовные лица - священники, дьяконы, монахи, высшее духовенство -
архиереи, митрополиты. Вторую группу составляли чиновники - приказные
люди. Посадское население - купцы, ремесленники, мастеровые люди, а
также военные чины и служилые люди составляли третью группу
покупателей. В числе покупателей встречаются имена известных
исторических личностей - Романовых, Шереметевых, Пожарских, Пушкиных,
Черкасских, Шуйских и многих других. Представители аристократии охотнее
приобретали печатные книги, в то время как люди третьего сословия
предпочитали покупать рукописные книги.
Среди светских изданий наибольшим спросом пользовалось "Уложение"
(1649). Книга "Учение и хитрость ратного строения пехотных людей"
(1649) имела успех у людей, связанных с военной службой, - у стрельцов
и воинов нового "рейтарского" строя, у дворян. Учебная "Грамматика"
предназначалась для широкой читающей аудитории. Большей популярностью
пользовалась "Азбука". Её цена была 1 копейка. Не менее ходовым товаром
была "Учебная псалтырь" - ее охотно покупали духовные лица,
преподававшие в церковных школах.
Широкое распространение получили книги нравоучительного характера -
Прологи и Соборники, предназначавшиеся для домашнего чтения. Эти книги
покупали представители различных сословий, хотя её цена была высокой -
три рубля.
Среди церковных книг хорошо продавалась Библия, несмотря на её
высокую цену - пять рублей (что равнялось стоимости 19 бычков). Её
покупали торговые и приказные люди, служащие Печатного двора,
представители духовенства для своих епархий и монастырей, знатные
вельможи. Успешно шла торговля Евангелиями напрестольными и толковыми,
богословскими книгами Ефрема Сирина и Иоанна Златоуста.
Москва читала. И не просто читала - просвещалась! По словам
известного академика Дмитрия Лихачева русская литература с самого
своего начала не ставила себе чисто развлекательных целей, и сразу же
стала кафедрой, с которой раздавались призывы проповедников и
публицистов, слова ученых-просветителей. И за Москвой еще долгое время
сохранялась слава "самого читающего города мира". Тем более
жаль, что в последние годы Книги были заменены сомнительными
произведениями, призванными не упражнять ум и вызывать глубокие мысли,
а щекотать нервы, или просто заполнять все более пустеющие головы наших
соплеменников еще более опустошающими и развращающими мыслишками…
Использованная литература:
А. Глухов. "В лето 1037…"
История книги: Учебник для вузов/ Под ред. А.А.Говорова и Т.Г.Куприяновой
М.Н.Тихомиров. Средневековая Москва.
Букинистическая торговля: Учебник для студентов вузов. Под ред. А. А. Говорова и А. В. Дорошевич.
Арбатский архив: Историко-краеведческий альманах.
История книги с сайта http://www.hi-edu.ru/
По Москве. Издание М. И С. Сабашниковых.
А.Глухов. Русские книжники
А.В.Макаров. Делатели печатного слова.
|
